Борис Ульзибат не смог ужиться
Седан Peugeot 408 почему-то меня не любит. В день моего первого с ним знакомства «француз», исполнявший роль фотокара, попытался нанести мне, лежавшему в багажнике, черепно-мозговую травму внезапно закрывшейся крышкой багажника. Дважды. Позже, когда пришла моя очередь ненадолго поставить себя на место его владельца, острый угол огромной водительской двери ощутимо ударил невысокого меня в нос. Скрывать незачем, неприязнь наша взаимна.
Сказать, что в седане 408 нет вообще ничего хорошего, я не могу, это было бы неправдой. Машина большая, просторная, с неплохим оснащением и очень экономичная. Но при том что претензий к машине у меня всего две, для меня они с лихвой перебивают достоинства. Первая, насквозь субъективная — к внешности. Ну как, скажите на милость, имея в модельном ряду вполне симпатичные машины, можно было такое нарисовать? Особенно учитывая, что не менее бюджетный седан Peugeot 301 получился очень гармоничным и приятным на вид.
Вторая — к комфорту. Я не чувствовал себя удобно в прародителе «четыреста восьмого» — универсале 308, да и хэтчбек 307 в своё время не купил именно из этих соображений. Но тут благодаря изменениям, сопроводившим оседанивание, стало лишь хуже. К некомфортной посадке, неудобным педалям и никакой обзорности (вполне возможно, что этих проблем не существовало бы, будь я сантиметров на 15 повыше, но увы и ах) добавились негативные ощущения от подвески. Сделав автомобиль выше (клиренс в 178 мм — это больше, чем у многих машин, называемых кроссоверами), французы ужесточили подвеску, видимо, дабы сохранить приемлемую управляемость.
В итоге на одной и той же дороге в Peugeot 408 трясет лишь на толику меньше, чем в моём купе GT86. Будь «четыреста восьмой» экстремально дешёвым, как Альмера, или создай его начинающий автопроизводитель, всё вышесказанное можно было бы записать в разряд придирок и махнуть на них рукой. Но Peugeot — уважаемая компания со славной историей, к тому же метящая в премиум-сегмент, так что спрашивать с французов необходимо по полной. Назвался груздем — полезай в короб.
Алексей Смирнов съездил на юг
«Тыр-тыр», — тарахтит дизелёк. «Шлёп-шлёп», — стучат колёса по израненному асфальту. «Тильки хиты», — обнадёживает диктор украинской радиостанции. В отличие от коллег, которые толкались на «пыжике» по тесной Москве, я ехал на белом седанчике в Севастополь. К морю! Может, от этого моё настроение на подъёме, а может, и от того, что впервые удалось совместить командировку с коротким отпуском: рядом моя любимая, а на том конце 1600-километрового марш-броска нас ждут друзья, с которыми не виделись больше года. Гуляем!
Не портит настроения и сам автомобиль. Адаптированная специально под Россию подвеска превращает большие неровности в средние, средние — в мелкие, а на мелких лишь легонько покачивает трёхобъёмный кузов. Крутые изгибы трассы, где другие машины вспыхивают стоп-сигналами, «четыреста восьмой» проходит без сброса газа. Меня устраивает и то, как жёстко подвеска отрабатывает поперечные дорожные стыки, это не даёт расслабиться при монотонной езде, и тот тонкий, но постоянный ручеёк обратной связи, что течёт по ободу рулевого колеса. И действительно, зачем загружать водителя излишней информацией, когда можно предоставить необходимую?
В глазах рябит от незнакомых слов на дорожных указателях и вида заправочных станций. Мы обязательно заедем на одну из них: накупим энергетиков, ирисок и кофе. Зальём топливо. Но не сейчас! Маршрутный компьютер моего «пыжика» высвечивает 5,7/100 км, а это значит, что 40-литрового запаса солярки мне хватит ещё километров на восемьсот. Правда, это заметно больше тех пяти литров на сотню, что обещают паспортные данные, но так ведь и еду я, используя всю тягу мотора. А её здесь в достатке!
